Парвиз Муллоджанов, Ph.D. политолог, востоковед и независимый исследователь из Таджикистана
«Несмотря на свой суверенный статус, Таджикистан достаточно ограничен в выборе некоторых, наиболее ключевых аспектов своей внешней политики, в том числе и в отношении своих отношений с Ираном», – отмечает политолог Парвиз Муллоджанов, в статье написанной специально для CABAR.asia.
Ирано-таджикские отношения имеют особое значение не только для этих двух стран, так как в перспективе могут оказать влияние и на развитие ситуации в регионе в целом. Иран всегда был заинтересован в закреплении своих позиций в постсоветской Центральной Азии, рассматривая этот регион в качестве одного из основных направлений для выхода из геополитической и экономической блокады, в которой он оказался из-за многолетнего противостояния с Западом. С этой точки зрения, Таджикистан, в силу своей языковой и культурной близости к Ирану, традиционно является одним ключевых векторов иранской дипломатии в регионе.
Для Таджикистана отношения с Ираном также представляют особое значение – причем, не только с точки зрения его экономических и геополитических интересов. Дело в том, что таджики и персы являются частью так называемого «Иранского мира» – единого цивилизационного, исторического и языкового пространства, которое связывает оба народа на протяжении многих веков. Несмотря на то, что это понятие имеет скорее цивилизационный и гуманитарный характер, оно также оказывает определённое влияние и на геополитику. В общении друг с другом, правительства и политики обоих государств, несмотря на идеологические различия, так или иначе вынуждены принимать этот фактор во внимание.
Между тем, несмотря на историческую и культурную близость, наличие экономических и геополитических интересов отношения между двумя странами всегда отличались сложным и неоднозначным характером. Периоды потепления и сотрудничества несколько раз неожиданно сменялись этапами недопонимания, взаимных претензий и охлаждения в отношениях. В результате, ирано-таджикские отношения до сих пор остаются в несколько подвешенном и неопределённом состоянии – с одной стороны, в прошлом году стороны сделали некоторые шаги в направлении друг друга; в то же время, в отношениях между ними все еще остается изрядная доля недоверия и отчуждения.Новый союз Душанбе и Тегерана: Дипломатическая поддержка в обмен на инвестиции?
В какую сторону – в направлении похолодания или потепления – качнется маятник ирано-таджикских отношений в ближайшие несколько лет? Как будут складываться эти отношения в свете последних событий в мире и регионе – возможного прихода Талибан к власти в Афганистане, обострения ирано-американского конфликта, нового феномена – пандемии коронавируса? И как динамика этих отношений повлияет на политику и позиции Ирана в постсоветском пространстве и в Центрально Азии, включая и соседний Афганистан? Для того, чтобы ответить на эти вопросы рассмотрим вкратце динамику развития ирано-таджикских отношений, интересы и позиции сторон, движущие силы и факторы, которые влияют или могут повлиять на их дальнейшее развитие.
Динамика ирано-таджикских отношений
В целом, историю взаимоотношений между постсоветской таджикской политической элитой и иранских правящим режимом, можно условно представить, как три последовательных этапа:
Первый этап, который можно обозначить как период геополитического противостояния, приходится на первые годы гражданской войны в Таджикистане. Иран первоначально оказал значительную политическую и, по некоторым данными финансовую поддержку Объединенной таджикской оппозиции (ОТО) после ее военного поражения изгнания из страны в 1992 году. В период гражданской войны значительная часть таджикских оппозиционных лидеров базировалась в Иране, благодаря чему иранцы могли оказывать значительное влияние на ход событий в межтаджикском конфликте. Соответственно, в этот период отношения между действующим таджикским правительством и Ираном были откровенно враждебные.
Второй этап, в ходе которого произошло потепление отношений и налаживание сотрудничества между странами, начался одновременно с межтаджикским мирным процессом. Появление движения Талибан в Афганистане вынудило всех основных геополитических игроков в регионе искать возможности для скорейшего завершения межтаджикского конфликта. Иран выступил в качестве одного из государств-гарантов мирного процесса; вместе с Россией и афганским Северным Альянсом, иранцы оказали существенное давление на обе стороны таджикского конфликта, что позволило добиться скорого заключения мира.
Один из раундов межтаджикских переговоров проходил в Тегеране. Фото: ozodi.org
После заключения мирного договора в 1997 году, отношения между Душанбе и Тегераном вошли в период стабильного развития и потепления продолжившегося почти 13 лет. За этот период, Иран превратился в одного из основных экономических партнёров и инвесторов Таджикистана. Так, к 2013 году товарооборот двух стран составил 292,3 млн долларов США; на Иран пришлось 9,9 % экспорта Таджикистана и 4,3 % импорта страны.[1] Иран вложил достаточно серьезные средства в гидроэнергетические и инфраструктурные проекты Таджикистана, стороны также вели переговоры о ряде совместных проектов в области коммуникаций и телевидения. Иранцы несколько раз активно поддерживали Таджикистан во время его экономических споров и разногласий с соседями – прежде всего, с Узбекистаном и Туркменистаном. В свою очередь, Душанбе поддерживал интересы Тегерана на постсоветском пространстве, особенно в рамках различных интеграционных объединений стран СНГ, таких как ЕврАзЭС.
Третий период, в ходе которого произошло резкое охлаждение двухсторонних отношений, берет начало в 2013 году. Первым ударом по ирано-таджикским отношениям нанесло дело известного иранского миллиардера Бобака Занджони, которого в Иране обвинили в отмывании денег через некоторые китайские и таджикские банки. Речь шла о сумме в два миллиарда долларов, которые опальный бизнесмен якобы передал своим таджикским партнерам. Однако, в ответ на запрос иранской стороны, таджикское правительство заявило, что «иранская сторона не представила ни одного конкретного документа о капиталах своего миллиардера Занджони в банках Таджикистана».[2] Разногласия в отношении потерянных миллиардов продолжались несколько лет, существенно подорвав отношения между двумя странами.
Следующим ударом послужило принятие на официальном уровне в Иране таджикских оппозиционеров – первую очередь, Мухитдина Кабири, председателя Партии исламского возрождения Таджикистана (ПИВТ, запрещенная организация в РТ). В сентябре 2015 года таджикские власти обвинили ПИВТ в подготовке государственного переворота и издали запретили ее деятельность на территории страны. Появление Кабири на одном из официальных мероприятий в Тегеране послужило еще одним импульсом для кардинального ухудшения отношений между двумя государствами.
Лидер Ирана аятолла Али Хаменеи с председателем запрещенной в Таджикистане Партии исламского возрождения Мухиддином Кабири в 2015 году. Фото: Fars
После этого, в Таджикистане началась продолжительная и последовательная пропагандистская и идеологическая компания, в рамках которой Иран обвинили в разжигании гражданской войны 1990-ых годов, организации военных преступлений в этот период, подготовке исламских террористов, и так далее.[3] Все программы сотрудничества с Ираном были свернуты, а инвестиционные проекты и планы прошлых лет так и остались неосуществлёнными.
Исследователи до сих пор не пришли к единому мнению относительно истинных причин похолодания ирано-таджикских отношений. Значительная часть из них указывает на дело Занджони, считая, что последнее затрагивало интересы влиятельных бизнес-структур в банковском секторе республике.У истоков анти-иранской компании в Таджикистане во многом стоят внешние игроки, а именно, саудиты и международное салафитское лобби.
Другие указывают на влияние Саудовской Аравии и ряда стран Персидского залива, с которыми Иран находится в перманентном конфликте. Сторонники последней точки зрения полагают, что Таджикистан стал заложником противостояния между двумя основными геополитическими центрами исламского мира – Ирана и Саудовской Аравии. Обе эти страны исторически претендуют на роль лидера в исламском мире и борются за влияние в мусульманских регионах, в том числе, в Средней Азии. В этом раскладе, Таджикистан и таджики, из-за своей языковой, культурной и исторической близости к Ирану и иранцам, считаются у саудитов и салафитов слабым звеном. Поэтому, именно в отношении таджиков ведется наиболее усиленная пропагандистская и организационная компания, цель которой заключается в салафизации общества, изменении самосознания и идентичности таджикского народа, нагнетании анти-иранских и анти-шиитских настроений в стране. Таким образом, согласно этой точки зрения, у истоков анти-иранской компании в Таджикистане во многом стоят внешние игроки, а именно, саудиты и международное салафитское лобби.
Неожиданное потепление ирано-таджикских отношений: что за ним стоит?
В июне 2019 года в отношениях между странами вдруг вновь, как будто бы, наступило неожиданное потепление – в основном, благодаря изменившейся позиции Душанбе. Так, первого июня в Тегеране глава МИД Таджикистана Сироджиддин Мухриддин встретился с президентом Ирана Хасаном Роухани и своим иранским коллегой Джавадом Зарифом.[4] По мнению обозревателей, это была первая дипломатическая встреча за последние годы, прошедшая в дружелюбных тонах, что может быть знаком нового сближения стран перед лицом финансовых и политических проблем. С другой стороны, никаких реальных действий за этой встречей не последовало, что ставит под сомнение серьезность намерений сторон действительно улучшить двухсторонние отношения.
Глава МИД Таджикистана Сироджиддин Мухриддин во время встречи с президентом Ирана Хасаном Роухани. Фото: МИД РТ
По мнению экспертов, такой достаточно неуверенный шаг навстречу друг другу может объясняться следующими причинами:
Во-первых, в качестве возможной причины указывается на давление на Душанбе со стороны России и ее союзников из числа других постсоветских стран. Сегодня на Ближнем/Среднем Востоке де-факто сформировалась два неформальных (негласных) геополитических блока – с одной стороны, это США, Саудовская Аравия и Израиль. С другой стороны, Иран, позицию которого в той или иной степени поддерживает Россия и Китай, а также Катар. В этих условиях, анти-иранская компания, проводимая в Таджикистане, воспринимается его союзниками и партнерами по СНГ и ШОС по крайней мере с недоумением. Тем более, что Россия и Китай делают стратегическую ставку на дальнейшее расширения ШОС за счет присоединения других стран, в том числе, возможно, и Ирана. Соответственно, попытки Душанбе блокировать членство и участие Ирана в этой организации, вкупе с анти-иранской риторикой, оказывается сегодня не совсем к месту и противоречит общей стратегии ШОС.
Президент Таджикистана встречает президента Ирана Хасана Роухани в июне 2019 во время международного форума СВМДА в Душанбе. Фото: president.tj
Во-вторых, вполне возможно, что в Душанбе уже сами стали понимать, что сейчас самое время сбалансировать внешнюю политику. Односторонний крен в сторону Саудовской Аравии нарушает сам принцип многовекторности внешней политики, который был провозглашен в стране еще в начале 2000-ых. Улучшение же отношений может принести обеим странам как геополитические, так и экономические дивиденды. Так, для Ирана была бы полезной поддержка Таджикистана в рамках ШОС и СНГ, в отношениях с другим странами на постсоветском пространстве; в перспективе, может выиграть иранский частный бизнес и компании. Для Таджикистана это перспектива получения инвестиций для развития своей экономики. Иран занимая 5 место в мире по запасам нефти и второе по запасам газа, что также можно использовать для снижения стоимости топлива в Таджикистане. В Иране хорошо развита аграрная промышленность, производство небольших цехов, строительных материалов – все то, что сегодня необходимо таджикскому малому бизнесу.
Какие факторы будут влиять на ирано-таджикские отношение в ближайшие годы?
Будущее таджикско-иранских отношений во многом будет зависеть от следующих основных факторов, которые будут оказывать решающе влияние на развитие ситуации в регионе:
Во-первых, недавние парламентские выборы в Иране, где победу одержали консерваторы, которые являются сторонниками жесткой и экспансионистской внешней политики. Уже сейчас ясно, что консерваторы будут иметь подавляющее большинство в иранском парламенте. Точно так же, будущее иранское правительство будет сформировано из числа ставленников наиболее консервативных и радикально настроенных кругов. Соответственно, новое правительство откажется от многих соглашений, заключенных своими предшественниками- реформаторами – в первую очередь, окончательно выйдет из ядерной сделки. Кроме того, новое правительство явно усилит антизападную риторику и увеличит свою активность за рубежом – в том числе и соседних регионах. Это означает дальнейшее ухудшение отношений с Западом, что также повлияет на дальнейшее развитие отношений Ирана как с Таджикистаном, так и с другими постсоветскими странами.Дальнейшее ухудшение отношений с Западом повлияет на развитие отношений Ирана как с Таджикистаном, так и с другими постсоветскими странами.
Во-вторых, многое будет зависеть от результатов предстоящих президентских выборов в США. Если, в результате выборов, Трамп останется в президентском кресле, то Америка продолжит сегодняшнюю политику в регионе, направленную на оказания давления на Иран, ужесточение санкций, сближение с Саудовской Аравией, полный выход американских подразделений из Афганистана, и так далее. Если же к власти придет представитель Демократической партии, то многие инициативы Трампа во внешней политике будет пересмотрено – некоторые из них кардинальным уровнем. В целом, ядерная сделка с Ираном была достигнута во время президентства Обамы и расценивается демократами как одно из основных достижений его администрации. Соответственно, при президенте-демократе значительно повысится вероятность стабилизации и снижения напряженности в ирано-американских отношениях. В этих условиях, Душанбе и Тегерану будет легче достигнуть консенсуса по многим вопросам – уже сама по себе относительно спокойная обстановка в регионе будут способствовать более спокойному течению ирано-таджикского диалога.
В-третьих, новым влиятельным фактором, является эпидемия коронавируса, которая охватила Иран, и угрожает Таджикистану. Последствия эпидемии коронавируса уже ощущаются на глобальном уровне – для сырьевой иранской экономики, к тому же ослабленной санкциями, удар является особенно болезненным. Столь же болезненным, если не больше, оказывается влияние пандемии на экономику Таджикистана. В перспективе, пандемия окажет решающее влияния на всю систему международных отношений – в том числе и на отношения Ирана со своими соседями и партнерами, включая Таджикистан.
В-четвертых, другим фактором, со столь же труднопредсказуемыми последствиями, явился недавно разразившийся внутриполитический кризис в Афганистане. Политика администрация Трампа, направленная на заключение односторонней сделки с талибами, разрушает систему противовесов и сдержек между различными этносами и политическими элитами в Афганистане, которая складывалась в этой стране на протяжении последних двух десятилетий. В результате страна де-факто разделилась на три части, а враждующие афганские группировки и политические фракции усиленно готовятся к новому раунду вооруженного противостояния друг с другом.
Для Таджикистана, как и для остальных среднеазиатских республик, новый виток противостояния в Афганистане представляет вопрос первостепенной важности – однако, реальные рычаги воздействия на ситуацию в этой стране находится в руках крупных геополитических игроков. По неофициальным данным, россияне, иранцы и китайцы проводят сегодня интенсивные негласные консультации со всеми сторонами афганского конфликта, пытаясь определить для себя наилучшую тактику и стратегию при новом политическом раскладе. От исхода этих неофициальных переговоров будет зависеть и позиция Таджикистана, которая во многом будет формироваться старшими геополитическим партнерами по ОДКБ.
Основные выводы – будущие перспективы
Несмотря на свой суверенный статус, Таджикистан достаточно ограничен в выборе некоторых, наиболее ключевых аспектов своей внешней политики, в том числе и в отношении своих отношений с Ираном.
В результате Таджикистан де-факто вынужден постоянно выверять свой внешнеполитический курс и инициативы с основными геополитическими игроками в регионе – с США и Западом с одной стороны и с Россией и Китаем с другой. Так, таджикское руководство традиционно относится к Ирану и режиму аятолл с изрядным недоверием и подозрением. К тому же, Таджикистану не выгодно портить отношения с Западом и США из-за Ирана, ввиду своей зависимости от западных доноров и экономической помощи от международных финансовых институтов.Таджикистан должен учитывать позицию России.Однако, с другой стороны Таджикистан также должен учитывать и позицию России, как основного партнера по ОДКБ и ключевого геополитического игрока в области безопасности на постсоветском пространстве. Россия имеет в своих руках достаточно рычагов для оказания давления на таджикское руководства – чем она уже неоднократно пользовалась. Точно также, и даже в большей степени, Таджикистан зависит от Китая, который является его основным кредитором и спонсором находящейся в перманентном кризисе таджикской экономики. И Россия, и Китай, придерживаются однозначно про-иранской позиции, всячески поддерживая Иран в его противостоянии с США – насколько это вообще возможно в условиях растущей международной изоляции иранского режима. Соответственно, и Россия, и КНР, ожидают того же самого и от своих младших партнеров по региону, ОДКБ и ШОС – в том числе и от Таджикистана.
Из этого можно сделать следующие основные выводы:
Во-первых, скорее всего, в сложившейся ситуации Таджикистан продолжит дистанцировать себя как от Ирана, так и от американо-иранского конфликта – насколько это будет возможно. В то же время, вряд ли следует ожидать кардинального сдвига в сторону существенного улучшения или ухудшения отношений между двумя странами. Наиболее вероятный сценарий – это сохранения статус-кво, то есть относительно сдержанных, но без особого негатива, отношений.
Во-вторых, определенное сотрудничество между сторонами может наладится в отношении ситуации в соседнем Афганистане, позиции по которому у Душанбе и Тегерана традиционно совпадают по целому ряду вопросов. В этой связи, фактором сближения может послужить военная и политическая дестабилизации в Афганистане и перспектива частичного, либо полного прихода к власти талибов. Вполне возможно, что в этих новых условиях, Душанбе окажется по одну сторону баррикад с Тегераном – конечно, в зависимости от позиции своих старших геополитических партнеров по ОБКБ и ШОС.
Что же касается перспектив экономического сотрудничества между Ираном и Таджикистаном – здесь многое будет зависеть от размеров ущерба, который нанесет пандемия коронавируса экономике обеих стран. Во время последней встречи в Тегеране в июне 2019 года, стороны обсуждали ряд крупных экономических и инвестиционных проектов – которые, однако, выглядят все более трудноосуществимыми в свете последних событий. Вполне возможно, что разрушительный экономический кризис, вызванный пандемией, нанесет серьезный удар по экономическому сотрудничеству и объему внешних инвестиций в регионе, заставив каждую из стран сосредоточиться на решении своих внутренних проблем. В любом случае, как уже говорилось выше, пандемия вполне способна существенным образом переформатировать всю систему международных отношений – как на глобальном, так и на региональном.
Данный материал подготовлен в рамках проекта «Giving Voice, Driving Change — from the Borderland to the Steppes Project». Мнения, озвученные в статье, не отражают позицию редакции или донора.
[1] Шкваря Л. В., Русакович В. И., Лебедева Д. В. Внешнеэкономические связи Республики Таджикистан с государствами Азии: современные тенденции // Управление экономическими системами: электронный научный журнал. — 2015. — № 6 (78). — С. 9
[2] Иран не доказал наличия в банках Таджикистана денег своего миллиардера Занджони. ТАГ, https://tajikta.tj/ru/news/iran-ne-dokazal-nalichiya-v-bankakh-tadzhikistana-deneg-svoego-milliardera-zandzhoni
[3] Душанбе VS Тегеран: очередной всплеск антииранских настроений в Таджикистане
: https://tj.sputniknews.ru/opinion/20180524/1025667050/tajikistan-iran-pivt-protest.html
[4] Мы нужны друг другу: почему Иран и Таджикистан пошли на сближение
